В заключительной части беседы об итогах правления Владимира Путина политолог Леонид Радзиховский объяснил «Полезной газете», что мешает стать президенту России настоящим политиком.
– За эти 15 лет вы увидели, кто для Путина мы – россияне: граждане или подчиненные?
– Россияне – его подданные. Почему именно такими Путин видит россиян? Наверное, дело в его сложной биографии, в тяжелом детстве в суровом ленинградском пролетарском дворе. Смотрите – хрупкий мальчик идет в 10 лет в секцию дзюдо и это же все не просто так: навряд ли он хотел набраться в дзюдо мужества и добиться хорошей фигуры – это было для него обороной, защитой. Далее КГБ, а это не то место, где развивается человеческая доброта и идеализация человека. Затем «бандитский» Петербург 90-х. Ну а затем, в завершении «образования», администрация президента, где явно не место для расслабления и демонстрации лучших человеческих качеств. Поэтому отсюда такие черты Путина, как мизантропия, сарказм, специфический юмор. А если говорить уже об отношении не к народу, а к конкретным людям, то мы увидим у Путина много друзей еще с молодости – привлекать людей он как-то умеет, но с другой стороны, до сих пор непонятен его развод с женой. Если бы Путин авторитарен, то дети его жили бы в России, но как говорят, они проживают за границей. Тут, оказывается, он человек необычный.
– Вернемся к Путину как к руководителю. Он – советский человек: человек, уважающий силу и ценящий прежде всего государство, а не личность?
– Владимир Путин просто знает культурно-генетический код русского человека и следует ему – верит в силу, презирает слабость, не верит в высокие мотивы каких-то серьезных общественных действий, считает, что те или иные оппозиционные или общественные акции или митинги кто-то проплатил, кто-то нанял. А государственник Путин только в том смысле, что считает, что государство исключительно должно противостоять серьезному соседу. Путин как-то написал в графе «Деятельность» – «обслуживание населения», но это не так – он совершенно не собирается служить населению: он собирается сплачивать, вести и руководить населением.
– Почему за 15 лет при Путине важным принципом стал «личность для государства», а не как на Западе – «государство для личности»?
– Так всегда было в России, потому что у россиян такой культурно-генетический код. Конечно, в деньгах Путин старается россиянам помочь, но при этом вступает в силу закон – вы можете делать все что угодно – и воровать, и разбойничать, но одно запрещено – противостоять власти, то есть считать себя конкурентом власти. Дело не в Путине – политическая конкуренция в России практически всегда считалась в народе преступлением.
– Леонид Александрович, вы неоднократно говорили, что как руководитель, Владимир Путин нисколько не преуспел в экономических делах. Почему же за 15 лет экономика при Путине не то что не сделала никакого качественного скачка в своем развитии, но и не получила даже стратегию своего развития? Неужели Путин не понимает, что нефтяные и газовые цены – вещь ненадежная?
– Путин – саркастичный, циничный, но все-таки здравомыслящий человек и прекрасно знает, что вся российская экономика сводится к одному слову – «воруют», и что в российской нише мирового разделения труда ничего не изменится. Пробиваться в современную высокотехнологичную мировую экономику трудно. Хотя у нас есть высокотехнологичные предприятия, но это немного не то. Мы конкурировали с США в области ядерных и аэрокосмических технологий, и угробить такой задел невозможно. Но развивать современный хай-тек – это абсолютно другое: это не создание водородной бомбы, это не запуск спутника и ракеты с Гагариным. Это нештучное, массовое производство ученых и технологий, а это возможно при нескольких условиях. Во-первых, в стране должна быть дешевая и качественная рабочая сила, а ее в России нет – хорошие рабочие в России требуют много денег и немало социальных гарантий. Во-вторых, большая концентрация ученых типа «Силиконовой долины» и быстрое внедрение их идей – этого у нас нет, поскольку бегство ученых из России с конца 70-х было чудовищным и в итоге из страны уехали и уезжают самые сильные ученые.
– Выходит, даже огромные деньги в науку не выведут Россию на высокий экономический уровень?
– Это мало что даст – огромные деньги в науку вкладывает богатая Саудовская Аравия, однако, что-то ничего у нее не получается в научном прорыве. Но дело не только в науке – наука должна перетекать в производство, а для производства нужна хорошая бизнес-среда. Но в России бизнес-среда одна – откат: получаешь заказ – сделай откат. И так постоянно. В такой бизнес-среде создать конкурентоспособные массовые высокие технологии просто невозможно, тем более, если сейчас на рынке хай-тека идет отчаянная конкуренция и там никого не ждут.
Нынешнее противостояние с Западом – не лучшее условие для развития высоких технологий: если президент Путин хочет переворота и развития в российском хай-теке, ему нужно налаживать политические отношения с Западом и не стесняться кланяться и учиться у Запада. Именно учиться, а не кричать про свою духовность и патриотизм. Петр I учился у голландцев и пригласил иностранцев в нашу академию наук, и это, хотя и через сто лет, но дало плоды! После этого должна происходить реальная борьба с коррупцией, вкладывание денег не в олимпийские дворцы и в Приднестровье, не в Крыма, а в ту самую науку и технологии, в то самое «Сколково». Далее – покорных в труде корейцев и китайцев из россиян конечно, не сделаешь, возникнет креативный класс со своими взглядами, а значит, Путину для рывка страны нужно жертвовать нынешним политическим положением, той самой стабильностью – хотя это не стабильность, а хрупкая вертикаль власти. Новой стабильностью должна быть нормальная смена власти.
Путин понимает все эти вещи, но в тоже время осознает, что при таком пути – борьбе с коррупцией, ограничении полномочий чиновников – мгновенный успех не гарантирован и Россия не станет быстро такой великой высокотехнологичной державой, как Франция или Германия – риск большой. А вот когда качаем нефть, болтаем про духовность, ругаемся с Западом, этого уже достаточно, чтобы показать, что мы сильны, народ доволен, власть укрепляется, а Запад может даже и восхищаться. А разве ты станешь влиятельным человеком в мире, развивая технологии и обгоняя, допустим, Испанию и Италию? Нет. Вот и весь ответ.
– За 15 лет наблюдений за президентом, вы заметили, чего боится Владимир Путин как руководитель государства?
– Путин боится всего. А больше всего боится потерять свое влияние – как внутри страны, так и в мире: потеряет влияние в стране, значит, потеряет влияние в мире. В итоге за 15 лет Путин, на мой взгляд, стал заложником своего мифа – мифа о великом и несгибаемом человеке, мифа о пацане, который своих не сдает, мифа о молодом и здоровом президенте. Путину 62 года, но многие уверены, что он всегда может быть молодым и здоровым, представать с великолепным обнаженным торсом, летать со стерхами.
И эта вся ситуация с Украиной началась из-за того, что Путин должен соответствовать своему архетипу несгибаемого человека. Ну какое, по большому счету, России было дело, вступит Украина в Евросоюз или нет, вступит Украина в НАТО или нет? Никакого. Если взглянуть шире, 60 процентов мировой торговли России приходится на торговлю со странами НАТО, и ни разу с этими странами с момента распада СССР у России не было конфликта, они не предъявляли нам никаких претензий, самолеты стран НАТО летали на русском бензине, Россия была их сырьевым придатком и то, что так было, это прекрасно. И чего бесноваться, что Украина хочет в Евросоюз и НАТО?
– Задето было, получается, исключительно самолюбие Владимира Владимировича?
– Совершенно верно – его самолюбие, а вернее миф Владимира Владимировича о том, что Россия противостоит НАТО. Почему мы противостоим НАТО, неизвестно – угрозы-то России за 20 лет никакой не было и к тому же Россия – ядерная держава, но противостоять НАТО – это аксиома № 1, и кто сомневается в этом, по мнению властей, – вражеский агент. А аксиома № 2 – Путин никогда не проигрывает и не уступает. А это очень катастрофический миф, потому что если ты не Иисус Христос, а вполне нормальный человек, ты не можешь быть всегда победителем, не можешь быть не проигравшим ни разу, а выдающийся политик – это тот политик, который умеет проигрывать. Таким политиком, умеющим проигрывать, в России был только Ленин: он проиграл в 1918 году, когда подписал с немцами Брестский мир, он проиграл в 1921 году, когда отказался от военного коммунизма, но в этом не было ничего зазорного. Кстати, именно Ленин вывел для России прекрасную формулу, которую мало кто помнит, но если вспомнят и будут применять, это будет переворот в политическом сознании страны – «Лучше – меньше, да лучше». Но у нас считают наоборот – «лучше – больше» – больше территорий тех же. Но эффективнее ведь не расширенное развитие земель, а углубленное. Путин в отношении Украины считает, что «лучше – больше».
– Украина – это самая грандиозная ошибка Путина за 15 лет у власти?
– Да, самая грандиозная из всех что были у него до сих пор. Владимир Путин думал, что аннексия Крыма прокатит, и был, в принципе, шанс, что действительно прокатила бы, если бы он не начал новый виток – «Мало Крыма – даешь Новороссию!», а это был абсолютный перебор, и Запад уже не мог простить это – для них аннексия в Европе это табу. Кроме того, Запад не знал, что за этим последует – вдруг следующей будет Белоруссия, а во-вторых, если это было позволено Путину, то это означает, что европейские гарантии вообще ничего не стоят, и в таком случае неизвестно, какой ход предпримет Венгрия по отношению к Румынии, с которой у нее есть споры.
Короче говоря, весь миропорядок, что был после 1945 года, был российским лидером перечеркнут, но Путин в своей этого просто не увидел. Но я думаю, что и после первых волнений на Донбассе он мог все прекратить – если бы не возникли безумные ДНР и ЛНР, все утихомирилось бы. Но Путин пошел на принцип, потому что Путин проиграть и отступить не может. Сейчас мы видим, что ДНР и ЛНР это действительно безумие, что никакой Новороссии не будет, что идет война, которая ни для чего не нужна, но в мифе о Путине отступать нельзя. Принципиальны не проблемы в экономике, а отступил ты перед кем-то (Обамой, Украиной) или нет.
– Сможет Путин отступить в своих украинских амбициях ради мира, ради жизней мирных людей?
– Проблема с Украиной – это психологическая проблема одного человека. Если этот человек сможет сказать себе, что проигрывать для политика – это нормально, это естественно, все может быстро разрешиться. Надо понять, а что такое проигрыш? Перестать кормить войну и восстановить хорошие отношения с Западом – разве это проигрыш? Нет. А в чем выигрыш? В том, что на Украине начнется хаос, голод, холод, по улицам городов и по границе с Россией будут ходить бандиты «а-ля батька Махно», атаманы, которые ничего, кроме как стрелять, не умеют? Я не понимаю этого, но пока по Путину видно одно: «я не отступлю: пацан сказал – пацан сделал». Сталин тоже говорил в 1941 году «Не отступать!» и положил в итоге море людей, но потом-то, слава Богу, очухался.
– Можно сказать, что за 15 лет Путин окончательно разбил оппозицию?
– Да. Российской оппозиции нет – есть просто группа наемных работников отдела администрации президента, входящие в ряд секторов – сектор КПРФ, сектор ЛДПР, сектор СР. В остальном это либо буйные типа Лимонова с призывами «На Киев!», либо мелко пищащие либералы типа Рыжкова или Шендеровича. Оппозиции в России нет – все зачищено.
– А централизация власти, произошедшая за эти 15 лет? Что она показала, что дала?
– Централизация – нелепо. В такой большой стране, с ее разными условиями это вообще глупость какая-то, но с другой стороны, в Москве думают, что дай регионам волю, так они выберут себе бандита. Централизация вся эта идет от страха что-то потерять, что-то упустить, кого-то проглядеть. Особый регион в России только один – это Чечня: там – мир, спокойствие, а взамен демонстрируется только уважение, а остальные вынуждены подчинятся.
Добавить комментарий