Детдом нового образца

В российском правительстве бурно обсуждают тему реорганизации системы детских домов. Революционным называет вице-премьер Ольга Голодец новый проект – Положение о деятельности организаций для детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей. Но почему директор челнинского детского дома называет эти законопроекты «говорильней»?

Что изменится?

По словам вице-премьера Ольги Голодец, ситуацию в детдомах благополучной не назовешь, и ее необходимо кардинально менять. В мае этого года в правительство внесен проект, задача которого максимально приблизить условия пребывания ребенка к семейным. Прежде всего, сироты не должны жить в замкнутом пространстве и, если позволяет здоровье, должны учиться в обычных школах, посещать те же секции и поликлиники.

Впервые официально устанавливаются требования: если дети являются членами одной семьи или находятся в родственных отношениях, они должны быть определены в одно учреждение и даже в одну группу. Численность групп должна быть приближена к домашней: для детей до четырех лет – до шести человек, для более старших – до восьми. Проживание организовывается по принципу семейного воспитания в помещениях, созданных по квартирному типу. Законотворцы уверяют, что Положение вступит в силу первого сентября 2015 года.

Более того, в России был подписан Указ о принятии Национальной стратегии действий в интересах детей на 2012–2017 годы. В нем говорится о реформировании традиционных учреждений по образцу Детских деревень (мы писали о возможном создании такой в Челнах в № 13 от 06.04.2014). Ведь такая система воспитания не только в сотни раз благоприятнее, но и в несколько раз дешевле. В среднем бюджет Детской деревни из 14 домов, в которых живут до 90 детей, составляет 32 миллиона рублей ежегодно. В эту сумму входят и зарплаты педагогам, расходы на дорогостоящие операции и лечение детей с инвалидностью, дополнительное образование детей, налоги и коммунальные платежи.

Другое мнение

Впрочем, в челнинском детском доме «Мэрхэмэт» не называют эти перемены кардинальными.

– Ничего нового нет! Как ни печально, но идет такая «говорильня» об элементарных вещах, которые давно были, – комментирует директор детского дома №74 «Мэрхэмэт» Галина Сатаева. – Я однозначно против больших учреждений, поэтому у нас всегда была концепция детского дома по семейному типу, где живут братья и сестры. У нас 40 детей, в группах по 6–8 человек. Мы – дом, а не школа-интернат. Дети всегда учились в городских школах и посещали секции.

В то же время директор подчеркивает, что это именно в нашей республике нет проблем. А в российской глубинке, где есть интернаты до 100 воспитанников, есть и изолированность, и бюрократия. Поэтому для таких детских домов данный законопроект повлечет большие перемены.

По словам Галины Сатаевой, для Татарстана более актуален вопрос воспитания молодых семей, их поддержки от государства:

– Сколько женщин, лишенных родительских прав! Сегодня почти нет круглых сирот, большая часть воспитанников – социальные сироты, это детдомовцы при живых родителях. И такова картина по всей стране. И прежде, чем наше гуманное законодательство лишит родителя прав, ребенок увидит в жизни все. У нас в основном воспитываются подростки 14–17 лет, многие из них, живя дома, уже пробовали алкоголь, сигареты. Некоторые даже занимались проституцией, попрошайничали, воровали. Полный «пакет» негативных поступков имеют. У детей низкая учебная мотивация, некоторые стоят на учете в ГНД или ПНД. И мы потом стараемся стать для них мамами и папами, научить их любить себя и уважать людей.

«Привыкают жить на всем готовом»

Создание домов квартирного типа, предлагаемые сегодня законотворцами, могут помочь в решении проблемы дальнейшей социализации выпускников.

– Конечно, детдомовцы привыкают жить на всем готовом, – говорит Галина Сатаева. – Если ребенок разорвал обувь на моих глазах, которая ему не нравится, мы обязаны купить новую. Я не могу допустить, чтобы воспитанник ходил босиком. А мама наверняка наказала бы. Но мы не можем с этим ничего сделать! И вроде жалеешь, что дети без родителей растут. Только беседой и пытаемся формировать сознание.

Многим бывшим детдомовцам нелегко научиться вести хозяйство. В учреждении их пытаются обучать быту – организовывают дежурство по уборке, ребята убирают территорию, ухаживают за теплицей. Но этого мало, считает выпускница детского дома 1999 года Мария Сергеева:

– Полы мыть мы научились, это всегда было как наказание за проступки. А готовить не умели, ведь на кухне работали повара, и мы не видели, как и что они делают. Некоторые мои знакомые детдомовцы не умели правильно тратить деньги – не знали, как оплачивать коммуналку, вести расходы. И часто могли быстро потратить зарплату на ерунду, а потом сидели без денег на еду.

Мария говорит, что для нее гораздо более серьезной проблемой после выпуска стало неумение выстраивать отношения, ведь она не видела примера родителей, не знала ничего о том, как создавать семью. Проект обустройства детских домов по квартирному типу или по образцу деревень девушку порадовал:

– Это здорово! Дети смогут видеть обычную жизнь. В учреждении, где нас много, мы не чувствовали любви. Я ощущала себя как в колонии, где ты только что-то должен делать и жить по расписанию. И ты никому не нужен, поэтому весь мир начинаешь ненавидеть. А если дети будут жить в домах по 6–8 человек, это будет похоже на простую семью.

«Мама» – главное слово в каждой судьбе

Мы посетили детский дом днем в будний день. Все дети школьного возраста были на занятиях. На скамейке у входа встретили мальчишек, которые, видимо, прогуливали занятия. Хорошие, красивые ребята. Леониду и Артуру по 14 лет. Артур Абрамов – общительный мальчик с выразительными темными глазами. Родители у него умерли, и он воспитывался в детском доме. Сейчас мальчика забрали родственники, но он по-прежнему приходит в гости к друзьям.

– Когда мне исполнится 18 лет, я обязательно пойду служить контрактником. Я бы прямо сейчас пошел. Это моя мечта, – воодушевленно говорит Артур.

Мама Леонида Федорчука находится в местах лишения свободы. Мальчика 4 года воспитывала бабушка, но недавно отдала его в детский дом. На бабушку он не в обиде, говорит, «она просто старенькая». Мы спросили, почему он не в школе:

– Сегодня нет уроков. А в кружки я не хожу. Здесь мне вообще не нравится, гулять нельзя, после 7 не выпускают. Компьютерные игры есть, но они для 5-летних детей. В интернет нам не дают возможность выходить, социальные сети запрещены. Чем еще заниматься? Вот пойдем сейчас на речку.

Мы спросили у Леонида, что значит для него счастье?

– Когда мама освободится. И мы уедем жить в Москву. Я буду учиться на сварщика…

Видимо, как бы ни старались работники госучреждения, заменить родителей они не смогут. И даже о той маме, которая не очень думала о своем мальчике, ввязываясь в криминальную историю, ребенок будет говорить с большей нежностью, чем о любом хорошем педагоге.

Проект сиротских домов по квартирному типу понравился всем воспитанникам детского дома, с которыми нам удалось поговорить. Ребята надеются, что в таких домах им смогут подарить больше внимания и любви.