Рожденный лидером

Набережные Челны и Ижевск – города не сильно отличающиеся по численности населения (сто тысяч разница), но кардинально – по организации общественных движений. С чем это связано, я попыталась выяснить у одного из лидеров ижевского протестного движения, председателя Координационного Совета гражданских действий Удмуртии и оргсекретаря межрегионального профсоюза медработников Андрея Коновала. 

В первый раз я написала Андрею о намерении провести интервью в конце марта. Ответил охотно, что, конечно, поговорим. Пятидневная атака не дала результата – «у меня тут ситуация развивается очень стремительно – голодовка в Питере, забастовка в Сарапуле…». Через полмесяца, среди нескончаемых событий, немного запутавшись какая Елена звонит, – так популярен среди журналистов, – Андрей, наконец, смог со мной пообщаться.

– Неужели митинг – это эффективный способ борьбы?

– Эффективный, если встроен в более глобальную стратегию. Особенно если речь идёт о серьёзных и конфликтных темах, требующих большого бюджетного финансирования или затрагивающих интересы близких к властям бизнес-структур. Например, «итальянская забастовка» детских врачей Ижевска весной 2013 года включала в себя кроме трех уличных акций целый набор других действий – и переговоры с чиновниками, и судебный процесс, и сбор подписей, и жалобы в надзорные органы, и пресс-конференции, и даже короткую голодовку протеста в момент, когда региональные власти начали ответное информационное давление. Я уж не говорю о собственно «итальянской забастовке» – так называемой «работе по инструкции». Выйти один раз на митинг – далеко не всегда значит сразу же добиться победы. Необходимо информационное сопровождение, понимание того, на кого нужно воздействовать. Иногда важнее не тот адресат, в компетенции которого решение проблемы, а та инстанция, которая может заставить эту проблему решить, вышестоящая инстанция (например, федеральные власти). При подобном подходе можно рассчитывать на успех. Фактически 90% тем, которые мы поднимали, заканчивались полным или хотя бы частичным решением проблем.

– Могли бы вы назвать некоторые из них?

– Например, получение десятками тысяч жителей города права на бесплатную приватизацию своих комнат в общежитиях; семикратное снижение ставок налога и арендной платы на землю под гаражами ижевчан; получение протестовавшими матерями путевок в детские сады для своих детей; выделение денег из бюджета на капремонт жилого фонда; повышение зарплат медработникам Удмуртии…

– Как вы думаете, почему один город постоянно бастует, а в другом – тишина, хотя и там те же проблемы – бардак в системе ЖКХ, низкие зарплаты… Это отсутствие лидера или регион такой?

– В Ижевске, в отличие от многих городов, проведение протестных кампаний с уличными акциями как способ донесения до власти своих проблем давно стало нормой. Выход людей на улицы не считается чем-то из ряда вон выходящим, что, собственно, соответствует европейской практике, где, казалось бы, так развиты гражданское общество и правовая система, но массовые уличные акции проводятся постоянно. В Ижевске проблем с согласованием митингов, даже перед зданиями органов власти, практически нет. Во многом это связно с эффектом 2005 года, когда была волна борьбы против монетизации льгот. У нас проводились 5-тысячные и даже 8-тысячный митинги, в которые объединялись не только пенсионеры, но и ряд других политических и социальных движений. Мы тогда, разве что, только на крыше дворца президента Удмуртии не митинговали… С принятием на федеральном уровне «драконовского» законодательства о митингах поле для уличных выступлений несколько сократилось, но особых проблем тоже не возникает.

– В Набережных Челнах тоже в 2005 году были массовые протестные выступления, но после этого всё как-то вернулось в прежнюю колею…

– Мне трудно дать исчерпывающее объяснение этому, поскольку я плохо знаю ваш город. Ижевск – это все-таки административный центр, столица региона. Возможно, у нас несколько выше концентрация СМИ, более развиты блогерская среда и социальные сети (интернет сейчас играет большую роль). А возможно, ваши власти более эффективны, и запрос на протест ниже. Не исключено, что это связано с недостаточным владением вашими гражданскими активистами социально-политическими и информационными технологиями. Кроме того, у нас уже есть некая история успеха, следовательно, у людей есть надежда, что, если они к нам обратятся за помощью, их требования будут выполнены.

– Быть активистом – это, по сути, постоянно находиться в состоянии борьбы. Гораздо легче не замечать какие-то вещи… Зачем решать чужие проблемы?

– Каждый по-разному приходит в протестную и общественную деятельность. Например, я активно включился в протест, когда региональные власти решили уничтожить независимую газету, в которой я работал. А потом уже появились ответственность и чувство солидарности с теми людьми, которые становились союзниками в нашем противостоянии с региональной бюрократией. Одним из условий превращения людей из обывателей в активистов является возможность увидеть положительный результат своих действий. Происходит изменение самосознания, возникает слой людей, которые понимают важность такого ресурса как солидарность, испытывают положительные эмоции от того, что они могут что-то изменить в общественной жизни. Кстати, в последние годы в Ижевске идёт формирование, условно говоря, «конструктивно-гражданской» среды, куда входят и неполитизированные активисты, которые решают вопросы, например, градостроительства, экологии города, не используя протестные формы решения проблем. Это тоже нормально и правильно.

– Активист сегодня – это кто?

– У нас, если человек занимается общественной деятельностью, про него обычно говорят, что это чей-то заказ – или Запада, или бизнеса, или ещё кого-то. Это путь в никуда, если общество и власть будут придерживаться такой точки зрения. Активисты – это волонтёрское движение. Каждый берёт на себя ту долю ответственности, которую может вытащить. Ты можешь быть тем активистом, который постоянно участвует в подготовке протестных движений или решении гражданских проблем, можешь быть просто человеком, который, например, иногда приходит на митинги или просто помогает распространять информацию, делая перепосты в соцсетях. То есть в этом плане не нужно себя насиловать. И лидеры, которые организовывают эти движения, они тоже должны понимать, что каждый человек может сделать для общего дела ровно столько, сколько он может, тут не может быть никаких претензий. У каждого своя жизнь, свои проблемы, свои приоритеты. Главное – добровольность участия.

– Вам не кажется, что общественные организации подменяют функции государства? Зачем же нужны тогда депутаты и прочие слуги народа?

– Если речь идёт о демократическом государстве, на роль которого мы претендуем, то демократические механизмы, связанные с наличием представительных органов, депутатов появляются не на пустом месте, это системные элементы гражданского общества. Партийные структуры в западных странах базируются не только на личном членстве, они окружены различными независимыми ассоциациями, движениями, профсоюзными структурами и т.д. В российских условиях, где гражданское общество не развито, депутат является просто ставленником действующего у власти чиновника или близких к нему бизнес структур. И тут действительно происходит подмена функций. Отсюда все эти попытки властей дополнить представительные органы власти, в которых засели чиновники и бизнесмены, такими костылями как «общественные палаты» и т.п. Но, как правило, это тоже лишь имитация.

Вообще-то история об этом человеке вполне могла бы иметь сказочную концовку: «И слава о нём протянулась на все дальние города». Постоянный герой федеральных журналов, человек-Робин Гуд, отстаивающий права простых людей и, что главное, добивающийся результатов, обладает четким имиджем – политизированного и оппозиционного человека. Но ни в коем случае не одиночки. Без команды не изменить мир – утверждает Андрей. Не смотря на свои левые взгляды, если какая-либо партия хочет и может помочь в решении вопроса, – добро пожаловать в общую связку. Хотя везде надо знать меру…

– Иногда партийная символика на гражданских акциях может помешать в решении проблем, потому что это может восприниматься как политический пиар. Ведь СМИ смогли бы осветить эту акцию, скажем, если бы не было политического подтекста. А если вы везде поднимаете партийные флаги, то акция может остаться незамеченной для людей, так как не будет информационного обеспечения СМИ.

На вопрос «как пришли к общественной деятельности» с еле заметной секундной улыбкой отвечает: «исторически, наверное, так сложилось». В один момент пришлось отстаивать газету, в которой он работал и которую региональные власти пытались уничтожить в рамках кампании по зачистке информационного пространства Удмуртии.

– В той ситуации результат мог быть один – или они нас уничтожают, или мы добиваемся того, чтобы президента Удмуртии отправили в отставку. Тогда наша газета поддержала митинги пенсионеров в рамках акции против монетизации льгот. И как-то сформировалось протестное движение, куда постепенно входили другие социальные группы, в том числе и молодежь, для решения других проблем. Ну и потом… есть ряд вопросов, которые мне не безразличны как горожанину и гражданину.